Колька Непомнящий был обыкновенным тринадцатилетним мальчишкой, воспитанником детдома. Правда, прозвище у него было необычное: КД, что расшифровывалось как «композитор Дунаевский». К музыке и к композитору он не имел никакого отношения, и, как сам чистосердечно признавался, при рождении ему медведь на ухо наступил. Секрет прозвища «КД» раскрывался просто: нашли Кольку четырехмесячным на пароходе «Композитор Дунаевский» в Муроме. В сереньком байковом одеялышке, с приколотой к распашонке запиской: «Коля, четыре месяца». Поместили ребёнка в Дом малютки; а когда подрос, пошёл по ступенькам общественного воспитания: дошкольный детдом, школьный. Надо сказать, что фамилию свою Колька не любил. В школе, где учился, она была объектом товарищеских шуток. При волнении Колька начинал заикаться. Стоило ему, стоя у доски, начинать сбиваться при ответе, и учителя начинали его поругивать, как с «камчатки» неслось: «Зря ругаете… Он же Непомнящий!..» Колька любил природу. Часами мог сидеть у муравейника и потом с восхищением рассказывать о жизни муравьёв. В конце концов появился и наш Колька. Привёз с собой двух детей — мальчика и девочку школьного возраста. Встреча была тёплой. Своё исчезновение Колька объяснил просто: текучка заела. Женился. Заочно окончил институт. Да и работы — летом, весной и осенью не вырвешься. А там дети начинают учиться. Они с женой оба работают. Нянек нет. А вот теперь дети подросли. Как кто набалует — мать обещает в детдом отдать. Ну, вот они и просили: покажи свой детдом, где жил. И повёз показывать одно из гнёзд, где прошла большая часть детства. Он улыбнулся какой‑то светлой, добродушной колькиной улыбкой. Мне не терпелось узнать насчёт фамилии. И, видимо, поняв мой немой вопрос, он сказал: «Так и остался Непомнящий. И они.» — кивнул на детей. * * * * * * * * * * |