|
Эта история может показаться плодом фантазии автора, но жизнь порой закручивает такие житейские сюжеты, что на их фоне меркнет фантазия.
Взяться за перо заставил недавний случай: молодая, полная сил и здоровья женщина с необычайной легкостью сдала в детдом свою единственную дочь.
Разговор был неприятный. На моё замечание, что молодость проходит так же быстро, как наступает старость, прозвучало что‑то о сложившихся обстоятельствах. И обещание — как только решится квартирный вопрос, непременно возьмёт дочь назад.
Факт печальный. Но знаю по опыту, не последний, поэтому решил рассказать другую историю, изменив в ней подлинные имена и фамилии.
В жизни Анны Ивановны М. всё складывалось удачно. После семилетки поступила в медицинское училище, по его окончании её направили работать медсестрой в Дом отдыха. Жизнь была прекрасна: заезды, отъезды отдыхающих, постоянно новые люди. Встречи. Танцы. Концерты.
Анечка имела успех и, в конце концов, родила девочку. Молодая мать находилась в отчаянии.
Но, время — лучший лекарь. Девочка, которую Анна назвала Алей, оказалась на редкость музыкальной. Когда подросла, стала выступать перед отдыхающими, и с лёгкой руки персонала Дома отдыха её стали называть артисткой.
Чего не бывает в жизни? Есть дочь. Её надо растить. Так думала и Анна Ивановна, но где‑то в душе лелеяла мечту, что встретит ещё человека, который будет любить и её, и дочь.
И звезда надежды зажглась. В один из заездов в Доме отдыха появился он, которого она мысленно ждала: высокий, стройный, весёлый, острый на язык. Познакомилась с ним на танцевальном вечере. Всё как во сне. Аня со страхом отрывала по утрам листки календаря: скоро и он должен уехать.
Нужно было объясняться. В мыслях Анна Ивановна раскладывала всё по полочкам — как и что. И он должен её понять, простить.
Объяснились. Он поставил одно условие: дочь отдать или родственникам, или в детдом.
И она сломалась. Так как видела в дочери преграду к близкому счастью.
В первый класс её Алька пошла уже в детдоме. Изредка он разрешал навестить её, а Анна Ивановна всё тешила себя мыслью, что исправит ошибку, что дочь будет с ними.
Потом он ушёл, а она долго металась, чтобы вернуть его к себе. Пыталась её раз выйти замуж, но дочь уже не навещала.
Стала заводить случайные знакомства, пить. Пришлось уйти с любимой работы, лечиться от алкоголизма и поменять белый халат медички на чёрный — техслужащей в школе.
Дочь, которую она совсем забыла, росла, училась, стала артисткой.
И вот она увидела дочь на экране телевизора. И обомлела. Первое желание было побежать на вокзал, купить билет, приехать в Москву, упасть к ногам и просить прощения у взрослой дочери. Но что‑то удерживало её от этого шага. Стыд? Неуверенность, что дочь простит?
Теперь она всё свободное время сидела у телевизора: ждала встречи с дочерью.
И однажды не выдержала и уехала в Москву. Позвонила на телевидение, узнала адрес дочери. Купила подарок для внучки и поехала по адресу.
Долго ходила вокруг дома, не решаясь зайти. Уже смеркалось, когда она поднялась на лестничную площадку пятого этажа. Остановилась у двери и долго стояла, а перед глазами проходила вся её жизнь. Простит ли? В конце концов, заставила себя нажать кнопку звонка. Дверь открыла дочь.
— Вам кого? — и, внимательно осмотрев женщину, замолкла.
Так они и стояли, разделённые порогом. А потом дочь ушла, закрыв дверь. А она ещё долго стояла, надеясь, что её позовут, но никто не выходил.
Всё остальное было, как в тумане. Метро. Электричка. Вокзал. Дом, где её никто не ждал.
Теперь и просмотр телевизора становился для неё пыткой. Много раз пыталась написать дочери, но письма были какие‑то сумбурные, и она рвала их.
Развязка наступила внезапно. Снова собралась Анна Ивановна в Москву. Посидела на Ярославском вокзале и вернулась.
Позже соседка рассказывала: «Когда Аннушка вернулась, я телевизор смотрела. Отперла дверь у меня и застыла. Смотрит на экран, а сама за сердце держится. Я звонить бросилась, «скорую» вызывать. А она у двери так и повалилась: сердце у неё пошаливало. Да и то правда. Дочь, говорила, где‑то на Севере живёт. Писем не писала, в гости не ездила, а она всё ждала. Родных в Москве не нашла, а адресов я не знаю.»
Хоронили Анну Ивановну, как принято хоронить на Руси одиноких. И все сетовали: где же дочь‑то? В паспорте умершей нашли адрес Центрального телевидения, и всё гадали: для чего? Решили, что собралась сделать какую-то заявку.
… После приёма в детдоме очередного ребёнка вспоминаю своё военное детство. Жили мы в большом рабочем общежитии, в одном коридоре которого были семьдесят пять комнатушек. Отцы были только в двух семьях. Голод, холод, великая нужда. Солдатские вдовы ставили на ноги по двое, трое, четверо детей. И никто не сдавал детей в детские дома.
Что же стало с нами? Что происходит сейчас, когда при живых и здоровых родителях тысячи детей живут в детдомах? Ведь придёт старость. Придёт расплата.
* * * * * * * * * * |
