Карабановский детский дом

ВСТРЕЧА

До пятнадцати лет Сергей Л. прошёл, как говорится, все ступеньки общественного воспитания: дом ребёнка, дошкольный детдом, а затем и школьный. О том, что у него есть мать, которая от него отказалась, он узнал от воспитателей, когда стал учиться в школе. Это известие не было для него громом среди ясного неба, так как и у других воспитанников на бумаге матери были, но в сущности получалось, что их и нет. Живя в дошкольном детдоме, он вместе с другими бедолагами очень ждал мать. И каждой новой женщине, приходившей в группу, они дружно кричали: мама!
Хотелось верить, что вот так однажды на пороге появится его мама и увезёт его с собой. Но эта сказочная мечта не стала для него былью. Годы шли. Сергей рос. Мать так и не появлялась.

Он окончил восемь классов. И тогда повезла его воспитательница в областной центр в строительное училище. По дороге дала почитать Сергею его личное дело. Как молния обожгли сердце подростка строчки из заявления матери, где она отказывалась от своего сына. Было ему в то время три месяца от роду. Почти невидящими глазами Сергей заставлял себя читать справки, акты, обследования. По ним выходило, что мать вела аморальный образ жизни, пьянствовала, увлекалась мужчинами. И везде предлагалось лишить ее родительских прав, а сделала она это сама, написав отказное заявление. И вдруг, взгляд мальчишки остановился на строчках — домашний адрес: г. П., улица, дом. Эти строчки навсегда врезались в память Сергея.

Дальше была учёба в СПТУ по специальности «каменщик», потом строительный техникум, куда направили его на учёбу как отличника учёбы в училище. Служба в Армии. И все эти годы он думал о матери, пытался решить будоражащий душу вопрос: почему мать отказалась от него? Искал повод, чтобы оправдать поступок матери. И не мог. Ещё в училище дважды ездил в родной город. Ходил на улице, стоял у дома, но зайти не решался, хотя очень хотелось. С чем он придёт? Чтобы сказать, что он учится в СПТУ и приехал в гости. Да какой он гость! Нахлебник, которого нужно кормить. «Если раньше не захотела растить, то и сейчас не обрадуется», — думал он. — «Вот встану на ноги, буду работать, тогда и заеду». С этими мыслями он садился на электричку и уезжал в Карабаново в детдом, где его всегда ждали.

Сергей был хороший помощник: мог наравне со взрослыми косить сено для подсобного хозяйства детдома, да и при ремонте детдома он был незаменим. Руки у него были золотыми, умели делать всё: красить, штукатурить, класть плитку. Строительные работы он выполнял так чисто и красиво, что недостатка в заказчиках у него не было. Строил гаражи, ремонтировал печи. И всегда брал с собой двух‑трёх воспитанников. К концу лета у которых обязательно были заработанные своими руками обновы, которые еще долго бы не купили в детдоме — красивые спортивные костюмы, кроссовки.

Потом Сергей служил в Армии. Писал письма, приезжал в отпуск. После Армии женился. Получил хорошую квартиру. Родилась дочь. Исполнилась давнишняя мечта — купил автомобиль. Вот только в гости к матери так и не собрался. Но однажды дочь задала ему нешуточный вопрос: почему у всех подруг по два дедушки и две бабушки, а у неё по одному? С дедушкой было проще: в свидетельстве о рождении в графе «отец» у него стоял прочерк. И он, не моргнув глазом, сказал, что дед её умер.
— А бабушка? — не унималась дочь.
— А с бабушкой мы разберёмся, — сказал он.

В отпуск он действительно собрался заехать к матери. Купил подарок. Посадил в машину жену с дочерью. И в путь.
Многое передумал он тогда в дороге. Хотелось, чтобы мать раскаялась в своём проступке, объяснила, что же заставило её отказаться от него и сдать в детдом. И он ведь не железный. Дочке и той хочется иметь вторую бабушку, а ему мать, хотя бы в тридцать лет.
Машину с семьёй он оставил за углом дома матери, а сам, сказав, что ему надо зайти к другу, пошёл в неизвестность. Что это была для него за дорога, не описать словами. Это была последняя надежда перед бездной тридцатилетнего сиротства, которая перемешивалась с чувством гордости за себя, что не пропал, не сидел по тюрьмам, а стал уважаемым рабочим человеком, хорошим семьянином. И всего в жизни добился сам.

Дверь в дом была открыта. Постучавшись, Сергей зашёл в комнату. Бросилось в глаза: беспорядок, убогость жилища, стол заставленный остатками закуски, пустыми бутылками из‑под водки. И женщина лет пятидесяти, сидящая за столом, с сизым, опухшим после похмелья лицом.
Мутными, ничего не понимающими глазами, она уставилась на вошедшего. — Нинки нет! — наконец изрекла она сиплым голосом, — уехала моя любимая доченька мириться с мужем. В какой раз уже. Да чёрт с ней, вернётся. А у тебя выпить есть? Принёс? Мы и без неё хорошо посидим.
От этих слов Сергей окаменел, у него перехватило спазмом горло. Перед глазами промелькнула вся его сиротская жизнь. Всё стало ясно без слов и объяснений. И он почувствовал всем телом, как надежда, которую он так долго лелеял в душе, ушла навсегда.
— Привет Нинке! — нашёлся, наконец, он. И направился к выходу. Вдогонку полетели слова матери:
— Ты вечером приходи. Нинка всё равно вернётся. Она, как и я, птица вольная. Только бутылку не забудь.

Не помня себя, Сергей сел в машину и газанул прочь от дома. Жена с тревогой посмотрела на бледное, как полотно, лицо мужа. В глазах его читалась такая отчаянная боль и тоска, хотя плачь.
— Успокойся, милый! — сказала жена, и погладила мужа по руке, а потом прижалась головой к плечу, — мы с тобой!
— Горбатого могила исправит, — прошептал Сергей и прибавил скорость.

* * * * * * * * * *