|
Август — особый месяц в жизни детдома. Дети возвращаются с каникул, из пионерских лагерей; выпускники готовят чемоданы, на смену им приходит новое поколение.
В один из августовских дней 1978‑го года ко мне в кабинет вошли три девочки и мальчик лет четырнадцати, прибывшие в наш детдом из одного расформированного сельского детдома нашей области. Парнишка был одет в матросскую форму с бескозыркой, правда, не по размеру; как говорится, с чужого плеча.
— Моряком будешь? — спросил я мальчишку.
— Буду, — твёрдо подтвердил он. И улыбнулся.
Познакомились. Мальчика звали Юрой, а девочек — Валя, Наташа и Галя. Все они были ровесницами. Вопросов ко мне со стороны девочек не было, а вот Юра неожиданно спросил:
— Когда отмечают дни рождения мальчиков в детдоме?
— В день рождения каждого, — ответил я, — а в конце месяца, если именинников несколько, устраиваем и общий праздник.
— А в нашем детдоме, — сказал Юра, — мальчики отмечали дни рождения 23 февраля, а девочки — 8 марта. И всё же, когда будет отмечаться день моего рождения в этом детдоме?
— В тот день, когда ты родился, — объяснил я.
— Я не знаю, когда этот день, — тихо сказал Юра.
— Не беспокойся, — сказал я, — что‑нибудь придумаем.
Дети ушли устраиваться на новом месте, а я стал знакомиться с документами вновь прибывших. В отличие от других, в личном деле Юры не было свидетельства о рождении, а лежала милицейская справка, подтверждающая, что мальчик был найден в Москве на Ярославском вокзале 20 июля 1968 года.
Мальчик плакал. И как ни бились сотрудники милиции, узнали мало: зовут Юрой, фамилия Софрин; ему четыре года, ехал с мамой Раей в Москву из Петушков. Прожив несколько дней в московском детприёмнике, Юра был направлен в один из дошкольных детдомов нашей области, так сказать, на родину.
Так вот почему он спросил меня о днях рождения, — подумал я, — видимо, этот вопрос не даёт ему покоя. Начали искать свидетельство о рождении Юры и в других детдомах. В личном деле лежало несколько ответов из разных мест. Но эти поиски были безрезультатными. Мальчику уже четырнадцать, — думал я, — через год его надо будет устраивать в СПТУ, а без документа о рождении не возьмут.
Время пролетит быстро. Надо попытаться найти, — думал я.
Прошёл год… Юре отпраздновали день рождения 23 февраля. А я всё искал. Безрезультатно. Все предшествующие адреса поисков действительно не имели отношения к Юре.
И тогда я решил начать поиски с Петушков. Написал письма в милицию и на местную фабрику: не проживала ли в городе женщина Софрина Рая. И сразу удача. Ответили, что работала на местной фабрике Софрина Раиса Ивановна.
Рассчиталась 15 июля 1968 года. Милиция подтвердила, что выбыла она в Херсонскую область. Нашли же Юру на вокзале 20 июля. Получилось, что я напал на след. Написал в Херсонский ЗАГС с просьбой помочь.
Началась долгая переписка с районными ЗАГСами. Короче, в конце концов, появились и радостные вести. Из ЗАГСа города Берислова Херсонской области ответили, что нашли свидетельство о рождении Юры. Родился он 7 июля 1964 года.
На другой год в этот день мы впервые отметили юрин день рождения. На деньги сотрудников купили Юре красивую рубашку. Собрали чай. Юра сиял. Радости его не было конца, как будто за столом был не просто скоромный чай, а настоящий пир.
И вручили в тот день Юре паспорт. Помню, я тогда спросил Юру:
— А не поискать ли маму?
Юра долго молчал, а потом ответил:
— Не надо. Она же меня бросила. Значит, я был ей не нужен.
Юра вырос. Окончил в детдоме десять классов. И подал заявление в местный горвоенкомат с просьбой направить его в Военно‑морское училище. Но, медкомиссию Юра тогда не прошёл и, его стали уговаривать пойти в общевойсковое военное училище, но, Юра взял свои документы и уехал прямо в Ленинград, где поступил в среднее Военно‑морское училище, готовящее специалистов для Военно‑морского флота.
Прошло два года. И я получил от Юры тревожное письмо. Оказалось, что Юру вызвали в политотдел училища, и начальник политотдела сказал, что если он не предоставит документы о родителях, то ему при окончании не будет открыта заграничная виза, т. е. сидеть ему на берегу или, в лучшем случае, плавать между портами нашей страны.
Юра просил помощи. Я написал начальнику политотдела письмо, где характеризовал Юру с положительной стороны, ручался за него и обещал попытаться выяснить. Словом, началась опять переписка с организациями Берислова с просьбой найти родственников Софриной Раисы Ивановны и Софрина Юрия Анатольевича.
Не буду утомлять подробностями этого поиска. В конце концов, нашлась родная сестра матери Юры, которая внесла полную ясность в эту историю. Оказалось, что в Петушках произошла трагедия. Сгорел дом, где жили Софрины. Юра был в детском саду, а в доме оставалась годовалая девочка. Она сгорела. На этой почве у матери произошло помешательство. Она поехала на родину; на вокзале с ней случился припадок; она потеряла Юру, и сама была госпитализирована в больницу, откуда её направили в психиатрическую больницу, где она и умерла.
Это письмо я отправил Юре в училище. Сообщил, что сделал запрос в психиатрическую больницу, а вскоре получил свидетельство о смерти матери. С мужем она была разведена. Юра получил долгожданную визу по окончанию училища. Плавал. Потом ещё окончил Высшее Военно-морское училище. В детдом присылал поздравительные открытки, а реже, письма.
Всё было хорошо. Незадолго до моего ухода на пенсию произошла и встреча с Юрой. Помню, как в марте 1994‑го года к детдому подъехала белая «Волга».
Должно быть, большое начальство пожаловало, — подумал я и пошёл встречать. На крыльце стоял молодой мужчина, одетый в модную дублёнку. Наши взгляды встретились.
— Юрий Николаевич! И не думал, что Вас здесь встречу. Семнадцать лет прошло. Как Вы только всё выдерживаете? Ведь мы же не сахар. Простите нас. Спасибо Вам за всё. Сколько я у Вас времени отнял.
Мы вошли в дом. Нас окружили дети. И слушали, слушали. Юра радовался, что в детдоме стало лучше, уютнее, хотя зданию уже сто лет. Давно уже пора жить в новом доме.
Уже перед самым расставанием я спросил Юру:
— Родных не искал?
— Ездил в Берислов. Оказалось, что у меня там много родни. Теперь я не один, — улыбнулся он.
— Надо бы было искать сразу же, — сказал я, — помнишь, я предлагал.
— Я думал, что мать меня бросила. Что искать? Теперь у меня на неё обиды нет. Беда её сломила.
Сейчас Юра живёт в Москве и работает на таможне.
* * * * * * * * * * |
