|
Виталька исчез из детдома неожиданно. Утром пошёл с одноклассниками на занятия в школу, и не вернулся.
После долгих задушевных разговоров с его близкими друзьями стало ясно: мальчишку увезла мать, недавно освободившаяся из мест заключения.
Видели друзья, как мать встретила Витальку у школы. Они долго о чём‑то говорили, а потом уехали на автобусе в Александров.
Куда? Зачем? Как искать мальчишку? — Эти вопросы одолевали меня и не давали покоя. Оставалось или ждать письма, или результата объявленного милицией розыска.
В заботах и тревогах прошло почти два месяца. От Витальки, как говорится, не было ни слуху, ни духу. Да и запросы милиции ничего не прояснили.
И вдруг, однажды вечером у меня дома раздался звонок. Открыл дверь. И обомлел, не веря своим глазам: на пороге стоял Виталька. Лохматый, грязный и очень худой.
— Я вернулся, — сказал он тихо, — простите меня.
На его глазах заблестели слезинки.
Я готов был от радости схватить его в объятия, но сдержался. Только сказал: «Мы тебя давно ждём».
А сам подумал: «Спасибо тебе, Господи! Не дал пропасть беззащитному ребёнку. И, наконец‑то, первую ночь я буду спать спокойно».
— Сейчас пойдём в детдом, — сказал я вслух, — вымоешься, поужинаешь, выспишься. А утром обо всём поговорим.
Утром состоялась беседа. Все наши предположения были правильными: ребёнка увезла мать.
Вернувшись из мест заключения и понимая, что сына без разрешения вышестоящих инстанций не отдадут, увезла его, посулив золотые горы.
Виталька прожил к тому времени в детдоме год. Попал он сюда с тяжёлым нервным потрясением после трагедии, случившейся с его отцом.
Жил Виталька с отцом в рабочем общежитии. К отцу был очень привязан. А мать, как он говорил, пошла по третьему кругу в места не столь отдалённые. И всё за кражи.
А с отцом Витальки произошло следующее. Пьяный друг‑собутыльник, оставшись ночевать у товарища, ночью вспомнил старые обиды и зарубил спящего топором, нанеся ему более десятка рубленых ран.
Отца похоронили, а Витальку отправили в детдом. Мальчик очень переживал утрату самого близкого человека. И хотя, по словам, на мать не очень надеялся, не устоял перед её обещаниями.
Увезла его мать в деревню, что где‑то под Ярославлем, где у неё был сожитель. Работать не собиралась. На пару с сожителем занималась воровством и попрошайничеством . Для этих же целей ей и понадобился сын.
С тех пор Виталька ходил по улицам большого города, каждый раз с новой легендой: «погорельцы мы» или «болеет мать», или «едет из детдома к матери в больницу, хочет купить гостинцев».
По последней легенде денег давали больше. Вечером троица уезжала в деревню на ночлег, предварительно отоварившись вином и закуской. В пьяном угаре и плотских утехах мать забывала о сыне, о доме…
На вопрос сына — а когда он будет учиться? — объясняла, что документов у него нет, в школу его не возьмут. Вот скоро она съездит в детдом, возьмёт документы и устроит учиться в школу.
Тяжело было Витальке видеть по утрам, как его ровесники беззаботно и весело спешат утром в школу; он же шагал на заработки.
И в эти минуты всё чаще вспоминал детдом, товарищей, которые учатся и в обычной школе, и в музыкальной.
Был у него свой баян, который он очень берёг, так как достался ему от отца. Хотелось всё бросить и вернуться обратно. Но как? Мать пугала его за самовольный отъезд колонией.
В один из дней заработок у Витальки получился очень маленьким. И мать предложила ему снять чужое бельё во дворе дома. Он ничего не сказал. Молча ушёл к вешалкам, но бельё снимать не стал. Вернулся пустой.
Выпивка сорвалась. Сожитель сначала поколотил подругу, а когда Виталька попытался заступиться за мать, избил и его. После слов «убегу в детдом!» стал ежедневно на ночь запирать мальчишку в чулан, а на улице ходил буквально по пятам.
Сидя по ночам в чулане, Виталька думал о своём житье‑бытье. И получалось, что такая жизнь не слаще колонии. Да и за его бытность в детдоме никого в колонию не отправляли, хотя разное случалось.
Как‑то предложил Виталька матери собирать у вокзала и в электричках. Предложение было принято.
Два дня сборы были большие. Подобрела мать, хвалил и сожитель, а он лелеял мечту о побеге.
На третий день всё повторилось. Он ходил по вагонам, рассказывал о больной матери, о пожаре, о том, что едет навестить мать в больницу, а сам он из детдома. Со всех сторон подавали деньги. Он насобирал уже полный карман.
В тамбуре электрички сунул пригоршню бумажек сожителю. Тот улыбнулся и стал считать. Виталька пошёл дальше по вагону. И видя, что сожитель не идёт следом, решил: пан или пропал.
Электричка остановилась. Он вышел на платформу. Двери захлопнулись. Поезд тронулся. Виталька спрятался за спинку скамейки. Свобода!
Он знал, что мать и сожитель хватятся и начнут его искать. Скорее всего, будут ловить в Александрове. Поэтому Виталька решил переночевать где‑нибудь в подвале или на чердаке, а утром двинуться в путь.
Ночь показалась ему бесконечной. Когда рассвело, он пошёл к местной школе, где мальчишки накормили его, чем могли.
А дальше — в путь! Озираясь, боясь встретить мать с сожителем, добрался до Александрова, потом доехал до Карабаново и, решил идти прямо ко мне на квартиру. Будь, что будет.
— Всё мальчишкам рассказал, — признался он в заключение, — мать ведь. Разве она должна обманывать? Думал, что за три отсидки поумнела. Ошибся.
* * * * * * * * * * |
