|
Все несчастья в семье Антиповых начались с того дня, когда при ревизии у буфетчицы городского ресторана была выявлена крупная недостача. И вскоре после суда она попала, как принято говорить, в места не столь отдалённые.
Дома остался сожитель и тринадцатилетняя дочь Валя. На Валю отчим «глаз положил» ещё при матери, а тут и совсем не стал давать девочке прохода. Видя, что добровольно вступать в половой контакт она не хочет, задумал сделать это иначе. И однажды, придя домой с работы пьяным, попытался её изнасиловать. Попытка закончилась неудачно. Валя оттолкнула отчима и схватила утюг, стоявший у кровати:
— Ещё протянешь руки, получишь по башке утюгом.
В тот же вечер она ушла из дома.
Долго бродила по безлюдному ночному городу. Потом как‑то само собой пришла на железнодорожный вокзал, села в электричку и поехала в неизвестность…
Электричка привезла её в областной центр. Здесь Валя опять бродила по пустынной привокзальной площади, каждый раз возвращаясь на вокзал. Ночь, казалось, будет бесконечной.
Когда стало рассветать, подошел дежурный милиционер, поинтересовался:
— Вы кого-то встречаете?
— Мне некуда идти, — призналась Валя. И рассказала о себе всё, что смогла.
Остаток ночи она коротала в линейном отделении милиции, а утром её отправили в детприёмник‑распределитель для несовершеннолетних, где Валя повторила свой рассказ и попросила направить её в детдом.
В детприёмнике Валя пробыла чуть больше месяца, пока шло выяснение обстоятельств и оформление документов в детдом. Потом её привезли в Карабаново.
Надо сказать, что новенькая очень отличалась от детдомовских ровесниц. Стройная, симпатичная, она очень следила за собой, своей внешностью. Маленькая аппликация, сделанная её руками на платье, делала его оригинальным. Все девочки очень быстро стали подражать Вале. И высшим эталоном красивой одежды стало «как у Вали».
Характер у Вали был добрым. За любое дело она бралась с желанием и очень любила нянчиться с детдомовскими малышами.
Потом Валя написала матери в тюрьму о своих злоключениях и сама стала получать письма. В каждом непременно стояло число: сколько дней осталось до встречи.
Примерно через год после этих событий валина мама попала под амнистию. Помню, как однажды в столовую с письмом в руках вбежала ликующая Валя и радостно сообщила:
— Скоро мама за мной приедет!
И, как обычно в таких случаях, среди Валиных подруг в детдоме начались разговоры. Мама заедет в детдом, потом уедет домой, устроится на работу, соберёт все документы и заберёт Валю. Новый учебный год она начнёт дома.
Очень хорошо помню тот апрельский день, когда на пороге детдома появилась мать Вали — очень симпатичная женщина, внешность и фигуру которой не могла изуродовать даже одежда человека, вышедшего из мест заключения.
Вопреки всем запретам, существующим в детдомовских инструкциях, я разрешил Вале несколько дней пожить вместе с матерью в медпункте.
Валя была счастлива. Вдвоём они гуляли по детдомовскому берёзовому парку, по городу, а по утрам мать провожала дочь в школу и ждала возвращения… И мы радовались вместе с ними.
Потом мать уехала. Перед отъездом договорились, что она заберёт дочь в начале июня на летние каникулы и оставит её дома. А оставшееся время использует для сбора необходимых документов.
Из дома Вале стали приходить письма: мать сообщала о своих делах. Прощалась «до скорой встречи».
Закончился учебный год. Прошёл июнь, за ним июль, начался август. Мы как могли успокаивали девочку. Но однажды она не выдержала. В середине августа уехала домой самовольно, оставив мне записку, что больше ждать не может. Это был крик детской души!
Как обычно в таких случаях, я позвонил в милицию по месту жительства Вали с просьбой подтвердить, что девочка находится дома. Через два дня нам позвонили, что Валя живёт в семье. Теперь надо было ждать документы на передачу Вали матери. Жалко было нашу помощницу, но я понимал, что дома ребёнку будет лучше.
И вдруг через неделю после своего исчезновения Валя снова появилась в детдоме. Очень грустная и молчаливая. Своё возвращение в детдом объяснила коротко:
— Не до меня там. Снова пьянки, компании. Снова весёлая жизнь. И этот мерзавец. Я не могу его видеть, не то чтобы жить рядом. А она без него не может. Я ей записку оставила: «Будь счастлива, мама!». И уехала.
Валя тихо заплакала, отвернувшись к стене. Было видно, как вздрагивали её худенькие плечи.
Вскоре пришло письмо от матери, но Валя разорвала его, не читая. И так она делала с каждым новым письмом.
После окончания восьмого класса мы устроили Валю в областное швейное училище, где она получила специальность портнихи‑модельера верхней женской одежды. Очень скоро вышла замуж, стала матерью двоих детей.
Ну, а что же её мать? Так и не поймала она своё убегающее счастье, которое пыталась построить на слезах дочери.
Года через два, когда Валя уже училась в СПТУ, в детдом пришло письмо от начальника отряда одного из пермских исправительно‑трудовых учреждений, куда вновь попала любительница весёлой жизни. Начальник отряда просил сообщить, где находится Валя. Для меня к запросу было приложено письмо матери, в котором она просила помочь ей наладить с дочерью переписку.
Я послал адрес Вали в ИТУ, а ей самой переслал письмо матери.
Валя ответила очень быстро. Просила, чтобы ей ничего от матери больше не пересылали.
— Освободится, пусть едет к своему мерзавцу, — писала она, — как я её просила жить вместе! Не согласилась. Теперь пусть живёт с ним. И пусть будет счастлива.
* * * * * * * * * * |
